Re: Теория параллельного восприятия
Добавлено: Пт дек 09, 2016 4:26 pm
Укладывался с намерением увидеть во сне свои детские проявления.
Намеренно не собирался ничего контролировать, просто хотел увидеть тематический поток из подсознания.
В итоге такой сон, очень длинный: я иду из центральной части города в сторону промзоны, и знаю, что в мире затевается что-то недоброе. Течёт обычная городская жизнь, но я прямо чувствую приближение больших глобальных неприятностей.
Постепенно я осознаю, что я брожу не просто так, а что-то ищу. Тут же я обращаю внимание на то, что в городе стало очень много белых автобусов с ярко-салатовыми полосами, они прям разъездились, я вижу их на каждой улице. Я обращаю на это внимание, и в одном глухом районе вижу, как один такой автобус останавливается, там открываются двери, и оттуда начинают выносить еду. Тут же к автобусу стягиваются бедно одетые люди и бомжи, им выносят тарелки волонтёры, и очень внимательно с ними разговаривают, приносят им продукты забрать с собой.
Я иду дальше через город и замечаю такие же процессы ещё в трёх местах. Я понимаю, что кто-то взялся за массовое кормление бомжей, и это подозрительно. Я подошёл к одному такому автобусу, и услышал разговор, в котором волонтёры ругали правительство и несколько раз называли имя человека, который решил "помогать делом" (они так и говорили) тем, кто нуждается.
Ну всё понятно.
Но откуда-то я знал, что это не подготовка к выборам, это что-то посерьёзнее.
И вот я иду дальше вниз и вижу, как у одного из автобусов образовалась уже толпа людей, волонтёры разложили там столик с литературой, и молодой человек эмоционально что-то рассказывает.
Я понимаю, что начинается восстание, и притом это что-то очень масштабное.
Почему-то я начинаю бежать в западном направлении по карте, я знаю, что нужно очень спешить, забегаю в какой-то заброшенный район, такое захолустье, и в одном глухом дворе, типа питерских колодцев, подбегаю к синему грязному фургону, заваленному грязными брезентом, отодвигаю дверь и залезаю.
Это мой штаб.
Там кровать, и всё утыкано сложной аппаратурой, которой я умею пользоваться, аптечки, мониторы, и всё такое. Я откидываю кровать и осматриваю оружие. Всё на месте.
Выхожу на улицу.
И тут же понимаю, что уже началось: на фоне грохот, вой сигнализаций, чувствуется переполох и тревога.
Я быстрым шагом выхожу со двора, и от проезжей части на меня наступают странные люди с хищными лицами и безумием в глазах.
Я возвращаюсь во двор и перелезаю через стену в соседний двор, я знаю, что мне нужно пробежать в определённое место. Я бегу и скоро оказываюсь там. В этом месте баррикада из машин, хищных людей уже много, и я вижу испуганную девочку, которая прячется от них за машинами.
Я подбегаю и хватаю девочку, отталкиваю нескольких хищников, которые бросаются к нам, и бегу с девочкой в штаб-фургон.
Я затаскиваю её туда, и кладу на кровать.
Спрашиваю "Всё в порядке? Тебя не тронули?" Неожиданно: она не выглядит испуганной, она просто светится от радости, говорит "Всё хорошо!" с каким-то даже восторгом, показывает мне раскрытые ладони.
Странно, этой девочке было лет 16-17 с виду, но я принёс её сюда, как куклу
Она сказала "Только мне очень страшно, полежи со мной немножко." Я ложусь рядом, ещё раз спрашиваю, всё ли в порядке, она говорит "Да", обнимает меня и сразу отпускает, начинает рассказывать что-то о себе и своей школе, почему-то становится смешно и весело.
Я знаю, что мне нужно ещё найти и спасти её маму, но нужно полежать ещё две минуты , чтобы девочка полностью расслабилась.
Я её спрашивал о её маме, она отвечала, потом спрашивала меня, и я рассказывал, потом я сказал, что мне надо идти, она меня обняла, а её поцеловал в щёку. Она отпрянула и сказала "Не надо меня так целовать", а я засмеялся, потому что это было не то, что она подумала. Я сказал ей, что она мне нравится как младшая сестра, или как дочь, и добавил, что она восхитительна. Тогда она сдавила улыбку, и поцеловала меня в щёку. Я встал и сказал ей "Так, (назвал её имя), смотри, тут оружие. Дал ей винчестер и сказал, "Лучше сиди тихо и жди нас, но если кто-то залезет, просто упри вот так в плечо и стреляй. Не жди, пока схватят за ногу, будет поздно, сразу стреляй."
Наверное, ей показалось, что это игра, потому что она просто сияла от счастья, кивала головой и говорила "Да, да, понятно!" Как будто хотела сказать "Скорее возвращайтесь, будет весело"
Я вышел из фургона, и что-то прям сильно забеспокоился о женщине, которую нужно было выручить. Я знал, что она в опасной ситуации. Я побежал и интуитивно нашёл место, женщина залезла в какой-то раздолбанный автобус, в который ломились эти зараженные люди, я отвлёк их криками, и когда они пошли на меня, я их отманил в удобный угол, где запрыгнул на столб, от него на стену, оттолкнулся и подбежал к автобусу.
Женщина открыла мне, мы выбежали и ушли через удобные дырки в стенах и прутья в соседний двор, оттуда к фургону.
Женщина встретилась с дочкой, которая встретила её обнимашками, и как ни в чём ни бывало начала беседовать, как будто это обычный день.
Я взял немного оружия, попросил девушек уехать в фургоне на окраину города и ждать меня, а я должен был пробраться на какой-то объект и взять какие-то данные там, чтобы что-то перепрограммировать потом внутри фургона.
Потом я вот не могу восстановить в памяти события.
И хорошо помню уже только следующий сюжет, совершенно нелепый, и как бы в продолжение предыдущего: мы с этой женщиной, с которой спаслись, ходим по заражённому городу, но нас никто не видит, будто мы призраки. Мы смотрим на происходящий апокалипсис, который постепенно становится всё более жестоким: зараженные люди уже совсем превращаются в демонов, они хватают всё живое и начинают пожирать, ломают всё вокруг, бьются головами о машины, душат друг друга.
И мы видим всё как бы покрытым пикселами, как игру на компе со слабой видеокартой: всё мутное и покрыто пикселами.
Я чувствую в какой-то момент, что женщина берёт меня за левую руку и сжимает ладонь, почему-то от этого настраивается фокус моего зрения, и я вижу, что вот этот видимый армагеддон вокруг - как ширма! Мой фокус зрения проплавляет эту видимую картину, пикселы и муть остаются только на периферии, а в центре зрения появляется круглое окно со сверхчётким изображением: я вижу спортивный ринг, на котором готовятся два бойца. Я делаю шаг навстречу этой картинке, и мы оба входим в новую сцену, в спортивный зал с этим рингом, очень много людей, музыка, - всё, что нужно. Зомби и пикселы остались где-то позади.
Мы в зале. Я поворачиваюсь к девушке и спрашиваю "Масяня?" То ли в шутку, то ли с такой радостью узнавания: что мы оба знаем этот сюжет. Девушка молча улыбается, мы подходим к рингу, и я знаю, что на него должна выйти Масяня. Мы стоим и ждём её выхода, но девушка начинает что-то говорить, я отвлекаюсь, мы начинаем общаться, и я не помню, что происходит дальше
Я думаю, в этом сне очевидны детские мотивы: опасность и всякие "зомби-инопланетяне", "чубрики", необходимость спасти сестру или мать или вообще спасать женщин - чему с детства учат мальчиков, фургон с аппаратурой и оружием - ну это же мечта любого мальчишки. Так что я думаю, есть что перепросматривать.
Продолжу поиск детских проявлений.
Жаль, Масяню мы, вроде, так и не увидели в тот вечер
Затем был ещё один сон.
Необычайно интересный, тонкий, важный, но я не могу вспомнить ничего о нём, кроме этих ощущений. Он был очень глубоким. Не достаю.
Намеренно не собирался ничего контролировать, просто хотел увидеть тематический поток из подсознания.
В итоге такой сон, очень длинный: я иду из центральной части города в сторону промзоны, и знаю, что в мире затевается что-то недоброе. Течёт обычная городская жизнь, но я прямо чувствую приближение больших глобальных неприятностей.
Постепенно я осознаю, что я брожу не просто так, а что-то ищу. Тут же я обращаю внимание на то, что в городе стало очень много белых автобусов с ярко-салатовыми полосами, они прям разъездились, я вижу их на каждой улице. Я обращаю на это внимание, и в одном глухом районе вижу, как один такой автобус останавливается, там открываются двери, и оттуда начинают выносить еду. Тут же к автобусу стягиваются бедно одетые люди и бомжи, им выносят тарелки волонтёры, и очень внимательно с ними разговаривают, приносят им продукты забрать с собой.
Я иду дальше через город и замечаю такие же процессы ещё в трёх местах. Я понимаю, что кто-то взялся за массовое кормление бомжей, и это подозрительно. Я подошёл к одному такому автобусу, и услышал разговор, в котором волонтёры ругали правительство и несколько раз называли имя человека, который решил "помогать делом" (они так и говорили) тем, кто нуждается.
Ну всё понятно.
Но откуда-то я знал, что это не подготовка к выборам, это что-то посерьёзнее.
И вот я иду дальше вниз и вижу, как у одного из автобусов образовалась уже толпа людей, волонтёры разложили там столик с литературой, и молодой человек эмоционально что-то рассказывает.
Я понимаю, что начинается восстание, и притом это что-то очень масштабное.
Почему-то я начинаю бежать в западном направлении по карте, я знаю, что нужно очень спешить, забегаю в какой-то заброшенный район, такое захолустье, и в одном глухом дворе, типа питерских колодцев, подбегаю к синему грязному фургону, заваленному грязными брезентом, отодвигаю дверь и залезаю.
Это мой штаб.
Там кровать, и всё утыкано сложной аппаратурой, которой я умею пользоваться, аптечки, мониторы, и всё такое. Я откидываю кровать и осматриваю оружие. Всё на месте.
Выхожу на улицу.
И тут же понимаю, что уже началось: на фоне грохот, вой сигнализаций, чувствуется переполох и тревога.
Я быстрым шагом выхожу со двора, и от проезжей части на меня наступают странные люди с хищными лицами и безумием в глазах.
Я возвращаюсь во двор и перелезаю через стену в соседний двор, я знаю, что мне нужно пробежать в определённое место. Я бегу и скоро оказываюсь там. В этом месте баррикада из машин, хищных людей уже много, и я вижу испуганную девочку, которая прячется от них за машинами.
Я подбегаю и хватаю девочку, отталкиваю нескольких хищников, которые бросаются к нам, и бегу с девочкой в штаб-фургон.
Я затаскиваю её туда, и кладу на кровать.
Спрашиваю "Всё в порядке? Тебя не тронули?" Неожиданно: она не выглядит испуганной, она просто светится от радости, говорит "Всё хорошо!" с каким-то даже восторгом, показывает мне раскрытые ладони.
Странно, этой девочке было лет 16-17 с виду, но я принёс её сюда, как куклу
Она сказала "Только мне очень страшно, полежи со мной немножко." Я ложусь рядом, ещё раз спрашиваю, всё ли в порядке, она говорит "Да", обнимает меня и сразу отпускает, начинает рассказывать что-то о себе и своей школе, почему-то становится смешно и весело.
Я знаю, что мне нужно ещё найти и спасти её маму, но нужно полежать ещё две минуты , чтобы девочка полностью расслабилась.
Я её спрашивал о её маме, она отвечала, потом спрашивала меня, и я рассказывал, потом я сказал, что мне надо идти, она меня обняла, а её поцеловал в щёку. Она отпрянула и сказала "Не надо меня так целовать", а я засмеялся, потому что это было не то, что она подумала. Я сказал ей, что она мне нравится как младшая сестра, или как дочь, и добавил, что она восхитительна. Тогда она сдавила улыбку, и поцеловала меня в щёку. Я встал и сказал ей "Так, (назвал её имя), смотри, тут оружие. Дал ей винчестер и сказал, "Лучше сиди тихо и жди нас, но если кто-то залезет, просто упри вот так в плечо и стреляй. Не жди, пока схватят за ногу, будет поздно, сразу стреляй."
Наверное, ей показалось, что это игра, потому что она просто сияла от счастья, кивала головой и говорила "Да, да, понятно!" Как будто хотела сказать "Скорее возвращайтесь, будет весело"
Я вышел из фургона, и что-то прям сильно забеспокоился о женщине, которую нужно было выручить. Я знал, что она в опасной ситуации. Я побежал и интуитивно нашёл место, женщина залезла в какой-то раздолбанный автобус, в который ломились эти зараженные люди, я отвлёк их криками, и когда они пошли на меня, я их отманил в удобный угол, где запрыгнул на столб, от него на стену, оттолкнулся и подбежал к автобусу.
Женщина открыла мне, мы выбежали и ушли через удобные дырки в стенах и прутья в соседний двор, оттуда к фургону.
Женщина встретилась с дочкой, которая встретила её обнимашками, и как ни в чём ни бывало начала беседовать, как будто это обычный день.
Я взял немного оружия, попросил девушек уехать в фургоне на окраину города и ждать меня, а я должен был пробраться на какой-то объект и взять какие-то данные там, чтобы что-то перепрограммировать потом внутри фургона.
Потом я вот не могу восстановить в памяти события.
И хорошо помню уже только следующий сюжет, совершенно нелепый, и как бы в продолжение предыдущего: мы с этой женщиной, с которой спаслись, ходим по заражённому городу, но нас никто не видит, будто мы призраки. Мы смотрим на происходящий апокалипсис, который постепенно становится всё более жестоким: зараженные люди уже совсем превращаются в демонов, они хватают всё живое и начинают пожирать, ломают всё вокруг, бьются головами о машины, душат друг друга.
И мы видим всё как бы покрытым пикселами, как игру на компе со слабой видеокартой: всё мутное и покрыто пикселами.
Я чувствую в какой-то момент, что женщина берёт меня за левую руку и сжимает ладонь, почему-то от этого настраивается фокус моего зрения, и я вижу, что вот этот видимый армагеддон вокруг - как ширма! Мой фокус зрения проплавляет эту видимую картину, пикселы и муть остаются только на периферии, а в центре зрения появляется круглое окно со сверхчётким изображением: я вижу спортивный ринг, на котором готовятся два бойца. Я делаю шаг навстречу этой картинке, и мы оба входим в новую сцену, в спортивный зал с этим рингом, очень много людей, музыка, - всё, что нужно. Зомби и пикселы остались где-то позади.
Мы в зале. Я поворачиваюсь к девушке и спрашиваю "Масяня?" То ли в шутку, то ли с такой радостью узнавания: что мы оба знаем этот сюжет. Девушка молча улыбается, мы подходим к рингу, и я знаю, что на него должна выйти Масяня. Мы стоим и ждём её выхода, но девушка начинает что-то говорить, я отвлекаюсь, мы начинаем общаться, и я не помню, что происходит дальше
Я думаю, в этом сне очевидны детские мотивы: опасность и всякие "зомби-инопланетяне", "чубрики", необходимость спасти сестру или мать или вообще спасать женщин - чему с детства учат мальчиков, фургон с аппаратурой и оружием - ну это же мечта любого мальчишки. Так что я думаю, есть что перепросматривать.
Продолжу поиск детских проявлений.
Жаль, Масяню мы, вроде, так и не увидели в тот вечер
Затем был ещё один сон.
Необычайно интересный, тонкий, важный, но я не могу вспомнить ничего о нём, кроме этих ощущений. Он был очень глубоким. Не достаю.